ПИСЬМО ПРЕДСЕДАТЕЛЮ
жюри литературного конкурса

     Глубокоуважаемый г-н председатель жюри!

     Разрешите мне начать так, как говорили в старину.
Имею честь представить на Ваш суд произведение Владимира Викторовича Ковалевского (более известного под литературным псевдонимом Том Шервуд) «Остров Локк», первую часть остросюжетной приключенческой пенталогии.
     Тщательно ознакомившись со всей пенталогией, я, ныне живущий и работающий в Нью-Йорке, профессиональный критик и эксперт по авантюрной литературе, испытал чувство гордости за русскоязычную письменность. Том Шервуд, несмотря на свой дебют, показал себя талантливейшим продолжателем традиций Александра Грина и Вениамина Каверина, если всматриваться в истоки русской приключенческой романтики. Если же попытаться найти нишу для Шервуда с позиций всемирной литературы, на мой взгляд, он продолжает и развивает фундамент, заложенный еще во времена Даниеля Дефо. Едва ли не впервые за очень долгие годы, я, наконец-то, увидел авантюрный роман в чистом виде. Примеры эклектики многочисленны и, смею заметить, талантливы, когда их авторы такие писатели, как Александр Бушков или Василий Веденеев. Впрочем, талантов, как Вы и сами знаете, г-н председатель, никогда не бывает много.

     Вот почему я хочу обратить Ваше внимание именно на Тома Шервуда. Он легко меняет жанристику, и переходит от жанра морского или пиратского романа к жанру разбойничьего, географического романа «тайн», романа поиска сокровищ. Шервуд осваивает как бы заново давным-давно и несправедливо забытый роман-поток, где главный герой меняет местоположение и обстановку движимый какой-либо целью.
     Авторами такого романа некогда в России являлись фельетонисты Раскатов и Пастухов. Однако в каком бы жанре Шервуд не писал, он остается везде самим собой. Его язык с лингвистической точки зрения просто великолепен, легок и доставляет удовольствие как точно найденная рифма в хорошем стихотворении.
     Тонкое знание писателя описываемой им эпохи, рождает новые слова, которые принято называть неологизмами и которые четко уживаются в контексте в диалогах и ремарках от автора.
     Шервуд прекрасно владеет реалиями средневековья, историей Англии с современной точки зрения. Поскольку Владимир Викторович — профессиональный психолог, то его герои, в том числе и не только главные, совершенно живые; их действия оправданы даже в мелочах, и даже злодеи (какая же истинная авантюрная литература без злодеев!) не выписаны только черной краской, чем грешили многие корифеи, включая и самого Жюля Верна (к примеру, «500 миллионов бегумы»; «Священник в 1839 году»). Злодеи Шервуда частично даже вызывают симпатию, так как их подлость понятна, и заключается вовсе не в том, что их плохо воспитывали в детстве. Жизнь — вот, что у них повернулось не в ту сторону; и они выживают, как умеют.
     Иначе говоря, отрицательные персонажи так же профессионально выписаны, как и положительные. Считаю, что обрисовать положительного героя не слишком сложно (мы все знаем, какие черты должны быть у такого героя). Вот с отрицательными часто получается катастрофа. Шервуд этого благополучно избежал, как избежал штампа и пошлости в описании любовных сцен. А детали знания самых разнообразных ремесел просто поражают воображение. Нетрудно, конечно, заглянуть в справочники и посмотреть, как, к примеру, делалось оружие 200 или 300 лет назад.
     Но ведь главный герой — изобретатель, и его изобретения помогают выжить и ему самому, и его друзьям. Вот где требуется недюжинный талант. Ведь для описания изобретения героя, автор и сам должен быть изобретателем. А кроме того, он должен быть писателем, ибо Владимир Викторович написал не заявку на патент, а увлекательнейший приключенческий роман.

     Уважаемый г-н председатель! Прочитайте первую книгу, и Вам в лицо шквалом ударит ветер дальних странствий. Я убежден, что как и я, Вы снова заболеете юностью, ибо невозможно, в каком возрасте мы с Вами бы ни были, читать хороший роман, и хотя бы на несколько часов не стать молодым. Я лично не знаком с г-ном Ковалевским и не стал бы его представлять, если бы не был твердо убежден в справедливости вышеизложенного.

     Спасибо за Ваше любезное внимание и время.