---

ЖУК НА КОЛЁСАХ

Утром следующего дня мы разделились. Бигль, Нох и Малыш получили в своё распоряжение мой плот с флагом и принялись заготавливать камни. Бэнсон, я, Алис, Эвелин на одном из новых плотов отправились к «Дукату».

Дело нам было уже знакомо. Распиливая поскрипывающий корабль, мы сколотили новый плот, соединили с тем, на котором были сами, и установили всё это над трюмом. Снова мы с Бэнсоном в подводном полумраке заправляли бочки в петли, а вынырнув, помогали втаскивать их на плот.

Но вот настал момент, когда все они были выбраны, и руки наши нащупали иные предметы — корабельные пушки, штук шесть, сгрудившиеся беспорядочным холмиком. Нам повезло: это были небольшие пушки — кулеврины. Их подняли вместе с лафетами, только затем, чтобы освободить проход дальше, в глубину трюма. Подняли и уже с плота, с другого его края, столкнули назад в воду. Они плавно опустились на риф рядом с кораблём. Впрочем, сбросили не всё. Четыре лафета я оставил, отправив вниз только стволы. Лафеты, крепкие дубовые платформочки, совершенно не пострадали от воды. Они имели по четыре чугунных колёсика — чтобы откатывать и заряжать пушку после выстрела. В голове моей уже зародилось смутное представление о том, на что они могут сгодиться на острове.

Полностью загрузив плоты, мы перестроили их в линию — друг за другом — и двинулись домой. В этот день мы привезли двенадцать бочек. Их подняли наверх, в пещеру, и принялись снимать крышки. Все молча сгрудились вокруг, пока мы с Бэнсоном сбивали обручи, и, затаив дыхание, смотрели, вытягивая шеи, смотрели и ждали…

Пшеница. Её везли как корм для кур, которые в изрядном количестве помещались в трюме в специальных клетках. Лук — желтоватые ядра, крупные, крепкие. Снова лук. Потом картофель, пересыпанный опилками. Рис. Мука. В опилках же — яблоки. Две бочки — смешанные морковь со свёклой. Солёное свиное сало. И две (я поморщился от досады) — с порохом. Его у нас и без того было достаточно, а с этими двумя бочками появлялись проблемы хранения в безопасности. Их временно откатили в одно укромное место, в углубление в стене пещеры. Остальные тщательно закрыли и поставили в ряд вдоль другой стены, пометив на каждой, что там внутри.

И вот, используя светлое время второй половины дня, мы создали невиданное инженерное сооружение. (Малыш назвал его Жуком.) Так вот. На дальней площадке пещеры составили четырёхугольник из пушечных лафетов. Эти лафеты, выбирая из штабеля хорошее дерево, соединили дубовыми брусьями, крепко-накрепко. Заколотили эту раму досками, плотно, без щёлочки, и получили длинную и широкую платформу на колёсиках. (Малыш влез на неё, и мы, весело смеясь, немного покатали его.) Затем сделали на платформе борта из очень толстых брусьев. Брусья вдоль, поперёк, ещё поперёк, стойки, железные, из прутьев, стяжки-скобы. Кое-как установили по бокам два громадных бревна — толстые концы заведены под брус на заднем краю платформы, серединой опираются на барьер на переднем краю, а вершины высовываются далеко вперёд-вверх, действительно, как рога исполинского жука. В этих верхних концах брёвен я просверлил отверстия и продел в них обыкновенный лом, толстый, круглого сечения, и нанизал на него пару кругляшей-блоков. Таким же ломом я соединил брёвна внизу, на самой платформе, но здесь уже этот лом был осью ворота с рукоятками, что-то вроде штурвала на корабле. Тук-тук! — Я закрепил на вороте концы двух тонких канатов, а сами канаты перекинул через блоки наверху. Скрип-скрип! — Крутнулся ворот, и канаты стали наматываться на него. Вот они смотались на вороте двумя толстыми бухтами, а концы впереди-вверху свесились с блоков. К этим концам мы прицепили небольшой деревянный щит — корзину, в каких обычно опускают рабочих в горную шахту. Да, было очень похоже. Канаты натянулись, корзина приподнялась над полом. Мы навалились на Жука, подкатили его к краю. Корзина закачалась над шевелящимся внизу океаном и - скрип-скрип — поехала вниз. Вниз, вниз, и бухты на вороте, разматываясь, уменьшались и уменьшались, пока, наконец, отдалённое «плюх!» не возвестило нам о том, что она достигла-таки воды. Мы налегли, завертели рукояти в обратную сторону, и канаты полезли, заструились из бездны, вытягиваясь струнами к поскрипывающим блокам, и от них — к крутящемуся вороту, и стали наползать, и охватывать его белыми, ребристыми кольцами-змеями. Воспарила, выплыла, поднялась из бездны корзина, замерла на миг и вместе с откатываемым Жуком, роняя с днища крупные капли, надвинулась на край площадки и тут на неё села.

— А эта штука для чего? — поинтересовалась, сверкнув глазками, прибежавшая Алис.

— А мы, деточка, больше не будем плестись вокруг острова, да по проливу, да по озеру, — подпрыгнул Нох, выставляя перед собой пальчик. — И таскать бочки по камням наверх не будем тоже. Вот, посмотри-ка, — он шагнул к краю площадки. — Вот сюда теперь станем подгонять плот — вон, прямо от корабля, близко, правда? — и с плота вкатывать в корзину бочки, и без труда поднимать наверх. А? Каково?

— Чудесно! Прекрасно! — восхищалась и сновала вокруг корзины Алис.

Так и повелось. Плот подходил к скале, и Жук легко поднимал тяжёлый груз наверх (для устойчивости мы навалили камней на его платформу).

Прошло ещё восемь дней.